Роман 'Петля и камень..' - это страшная книга. И все же, эта книга не детектив. Иначе, чего ради, авторы в своем коротком предисловии дают обещание, что в их книге будет содержаться 'правда, одна правда, ничего, кроме правды. . .'. И как можно было давать такое обещание тогда, когда эта книга писалась - в 1975- 1977 годах, если в центре этого объемного произведения находится 'еврейский вопрос' и деятельность КГБ, а сюжетом является до сих пор еще не полностью разгаданное убийство великого артиста Соломона Михоэлса? Но роман 'Петля и камень. . .' написан не в жанре детективного исследования, где авторские предположения лишь комментируют документы, материалы архивов, публичных или специальных библиотек. Это - художественное произведение и в нем закономерно сочетаются реальные исторические личности, и даже до сих пор здравствующие люди, с персонажами, чьи судьбы и характеры созданы фантазией писателей. Обещание писателей сказать 'правду и только правду' относится не к каждому факту, описываемому в романе, а к тому, что составляет самую страшную суть романа! - к времени. К тому самому времени, которое в 'Петле и камне. ..' изображено со всем накалом ненависти и отвращения, какие только может выразить писатель. Предисловие Л. Разгона.
Вторая часть дилогии не уступает первой по накалу и степени правдивости. Мы, кажется, уже привыкли к тому, что из глубин советского безвременья нет-нет, да и всплывет очередной литературный "памятник" – сталинской ли, хрущевской или брежневской эпохи… "Памятник", лишь за чтение которого читатель мог тогда поплатиться свободой, ну а писатель ставил на карту всю жизнь. Сейчас эти открытия закономерны: перестроечной революцией нарушена омерта всеобщего покорного безмолвия, и благодарный читатель получает, наконец, то, что у него долгие десятилетия силой отнимал тоталитаризм. Предлагаемый сегодня роман "Евангелие от палача" – вторая чисть дилогии (первая – роман "Петля и камень… " – была опубликована в конце 1990 года), написанной нами в 1976-1980 годах. Написанной и – надежно укрытой от бдительного "ока государства" до лучших времен. К счастью, и авторы, и читатели до них дожили. Все остальное – в самом романе.
